 |
Это спектакль по поэзии Татьяны Сельвинской, дочери поэта
Ильи Сельвинского, театральной художницы. Она оформила
множество спектаклей (около двухсот) в Москве и провинции,
лауреат Государственной премии, а как поэт менее известна.
Режиссер Ника Косенкова, актриса Надежда Исаева. Этот
поэтический спектакль сделан необычно. В нем нет декламации
стихов, как можно было бы ожидать. Да, весь короткий
спектакль звучат стихи, и только стихи, и тем не менее,
спектакль построен как драматический. В нем есть сюжет,
развитие, драматургия. Все, что положено иметь спектаклю. Я
бы, например, не хотел, чтобы мои стихи, которые иногда я
пишу, так читали, но как театральный критик не могу не
восхищаться насколько уверенно и ювелирно поэтический текст
здесь переведен в действие.
Сюжет представляет собой жизнь девушки. Рождение, выход в
жизнь, в свет. Очарование, потом разочарование, встреча с
несправедливостью, завистью, обманом. Переживание.
Преодоление. Годы трудов, учебы. Покаяние, обращение к Богу.
Победа в творчестве. Победа творчества. И неожиданный конец.
Вместо смерти, в конце спектакля нам открывается иная жизнь.
Раскрываются шторки, и за ними, мы видим скрытые до времени
картины Татьяны Сельвинской, развешенные по стенам. Иная
жизнь. Иная форма творчества. Действие закончилось.
Изображение осталось. Собственно, так и есть. Искусство
театра существует лишь в настоящем, а изобразительное
искусство по сравнению с ним, просто вечно.
Каждый этап спектакля имеет свое оригинальное режиссерское
решение.
Расскажем о самом театре. Это домашний театр. Давно в моду
вошли квартиры-студии. Здесь так же, все перегородки
сломаны. Одна большущая комната. Но она абсолютно пустая.
Стены задрапированы, а окна загорожены ширмами. Три ряда
складных кресел, которые легко трансформируются, убираются.
Направленное, точечное освещение. И никаких декораций. Здесь
все возникает из ничего. Из фантазии. Спектакль начинается,
когда из-за небольшой полоски черной ткани появляется
пальчик, а потом и вся рука. И наконец, актриса. Кажется,
что она явилась из стены. Она одета в пижаму, и сама она как
сновидение, и только что проснулась. Розовая детская
пижамка потом станет основой для костюмерных превращений.
Сначала в вечернее платье, потом в плащ студентки, проходящей
трудные уроки, которые преподает нам жизнь, а потом в рубище
кающейся грешницы. Она выходит в свет совсем ребенком наивным
и полным надежд. Даже туфли на высоком каблуке, которые она
одевает, оказываются ей намного велики. Так дети иногда
примеряют одежду своей мамы.
Жизнь человека нашего времени, так созвучная нам, описанная в
стихах, выстраданная актером, еще раз показана в театре.
Натянутая полосочка черной ткани, которая символизирует здесь
так хорошо знакомый нам театральный атрибут театральный
занавес, так радикально переосмысленный, слегка отодвигается
и оттуда, выходит, постепенно заполняя всё пространство
огромный образ, со множеством деталей, поэтический образ
человеческой жизни. Нашей жизни, которая казалось бы уже
совсем потеряла человеческий образ.
Лев Алабин
|
